Как-то мы торчали во дворе, слушали мафон, сидя на карусели. Из колонок рвались Юра Хой и его коллектив «Сектор Газа». Этакая неформальная попса того времени, которую в той или иной степени слушали практически все слои населения. Парни обсуждали всяких «ацэ-дробьдэцэ», «миталика», «мегадэтХ», «креатор»... Я захотел быть в тренде и попросил послушать что-нибудь этакое. Д.П. сгонял домой, и вынес две кассеты, которые он приобрел на днях. Ещё...

— Держи, это русские деньги, просто на память.

— Оу, спасибо! А сколько это в евро!?

Продрав глаза и расправив кости, мы нырнули в душную ночь, ещё державшую оборону от прорывающегося с востока солнца. Оно уже где то рядом, над Аравийским полуостровом, еще чуть-чуть и мы услышим грохот разрывающихся снарядов. Но пока еще темно, и всполохи взрывов не озаряют мутное ночное небо. Есть время собраться с мыслями, хотя в голове вертится всего одно решение по поводу дальнейших действий: мы ехали сюда ради океана, значит и нужно искать дорогу на побережье. Подросток на «тук-туке» за пару минут добросил нас к месту назначения, заломив цену в четыре раза больше общепринятой, как мы узнали впоследствии. С одной стороны улицы, на которой он нас высадил, сгрудились малоэтажные дома, с другой зияла пустота. Шума прибоя не было слышно, отчего я и спросил парня, где, собственно, океан, к которому он нас и должен был привезти.

— Океан? Да вот же, там!

Он махнул рукой в сторону пустоты, где небо уже начинало из черного становиться темно-синим. Так я впервые увидел Индийский океан, чуть более тёмный, чем небо, ещё только  начавшее светлеть. Солнце стремглав врывалось в спящую землю, снося всё на своем пути, не оставляя ни капли тени в своем походе к зениту. Ещё...

Я не люблю собак. Я боюсь собак. Я считаю, что собаки миру в таком количестве не нужны. Есть служебные собаки, есть декоративные. В любом случае, собака остается собакой до тех пор, пока ее держит на коротком поводке человек, будь то мент в метро, спасатель на завалах или модная чика. Собака без хозяина становится паразитом на теле города, как крысы или тараканы. Биологический мусор. По сути, между крысой и собакой разницы нет. Более того, у некоторых крысиных колоний социальная организация гораздо более развита, нежели чем у простоватых псов. Но ни один защитник животных никогда не кричит о том, что негуманно травить крыс. Проводить на них опыты — да, это очень жестоко, но вот тупо травить — нет, травите, покуда хватит отравы. Откуда столько шума, когда добрые люди уничтожают собачьи стаи? Ещё...

— Эй, мистер, возьми бананы! Очень хорошие! 300 шиллингов!

— Нет, не надо...

— Возьми! Мне нужно кормить детей!

— Мне жаль, но не нужны бананы...

— Все люди одинаковые! Если отрубить руку у тебя и у меня, кровь будет все равно красная!

— Да я не нацист, мне просто не нужны бананы!

Чем отличался Йонас от остальных африканцев, так это живым интересом ко всему происходящему, явным стремлением показать нам, что африканцы вовсе не такие, за кого их принимают в остальном мире. Ещё...

— Когда-нибудь все чёрные люди объединятся!
— Все чёрные — братья! Хьюи Ньютон!
— Да! Мы объединимся и подымем из пепла чёрный континент!
— ДА! Большая, великая чёрная революция!
— Завтра, чуваки, завтра…

Если в 6 вечера сесть в самолет и двинуть со скоростью около 1000 км/ч в сторону экватора, то в 3 часа ночи вы будете топтаться у дверей практически безлюдного аэропорта и перед вами будет лежать вся Африка: с её львами-крокодилами, душками-лентяями неграми, мясными блюдами и похуизмом, прописанным в национальной политике любой страны чёрного континента. Ещё...

Не знаю, что спровоцировало меня докопаться до безобидных тварей? Есть вещи куда похуже веганства (и вегетарианства. В статье я предпочту использовать слово «веганство», так как оно тупо короче). Фашизм, политика, наша поп-сцена, наконец, религия… Каждый выбирает сам, какой дорогой плестись до гробовой доски. Религиозные культы, режимы правления – всё это уносит куда больше жизней, и влияет на жизнь общества гораздо сильнее дневного рациона питания, влияет вкупе, влияет глобально. Проблема в том, что какие-то вещи ты изменить не в силах. Мало кто способен противиться своим вкусам и пристрастиям, если он не болен психически и хоть что-то из себя представляет. Сначала ты воюешь со злом, потом, проиграв, идешь с ним на сделку. Не проще ли выстрелить себе в рот? Не солиднее ли? А что есть то зло, с которым ты боролся? Быть может, из праведных пушек ты завалил мессию? От слов к делу…   Ещё...

Под гул турбин я вглядывался в мерцающие десятью тысячами метров ниже огоньки, и силился понять — над какими столицами сквозь тьму европейского неба я несусь в аэробусе? Может, эта желтая клякса — Мадрид, а  то, вытянутое пятно — Женева? А может, Цюрих? Что за хуйня, ночные полеты... Я и так побаиваюсь летать, а здесь и отвлечься не на что — концентрируешься на своем страхе и лишь успеваешь потирать вспотевшие ладони. Благо, во время полетного ужина я запасся двумя стаканчиками белого... Учитывая то, что пью я крайне редко, мне хватило и этого чтоб хоть как-то расслабиться. Впрочем, уснуть не помогло. Я отсчитывал минуты и часы. Представлял континент, на который я лечу, готовил себя морально к любым пиздецам. Укорял себя, что надо было запастись чем покрепче во франкфуртском “duty free”, где я ожидал пересадки, ведь в арабском мире с алкоголем туговато (Турция с Египтом не в счет). «Зато с гашишом не туговато»,— пискнул кто-то из потаенного уголка моей чёрной души. Ну да ладно... Да-да, Марокко — главный поставщик первоклассных камней и пластилина на территорию всей Европы. Именно это, говорят, не дает марроканцам полностью влиться в мировую элиту. Но их король старается, за распространение — смертная казнь. За хранение для собственного потребления — вырезают заживо полпечени и заставляют сожрать. Шутка... Не в этом суть. Ещё...

Окончательно засидевшись на месте, в до боли знакомых местах, я решил грядущий отпуск во что бы то ни стало провести за рубежом моей провинции. К тому же, предыдущий двухнедельный отгул я просидел день за днем дома, ничем полезным не занимаясь — отсчитывал дни до начала трудовых будней и попивал напитки. Словом, решил приступить-таки к жизни. Изучив свои карманы, и грядущие доходы от отпускных, я начал сложный выбор страны для путешествия. Дилемма была сложной и долгой. Благо, в дело вмешалась моя сердечная подруга, изъявив желание поехать в франкоговорящую местность — она изучает французский в институте, и вот хотела бы попрактиковаться. Так, выбор пал на Францию. Я был не против, уже будучи изможденным выбором, к тому же в Европе я бывал только проездом. Франция, так Франция. Решили поехать своими силами, без гидов и трансферов. Времени кататься в посольство по поводу визы уже не было, потому обратились в турагентство за помощью — забронировали недорогой отель и билеты. И соответственно получили «шенген»… И вот, ранним мартовским утром самолет умчал нас из московской весенней слякоти в столицу страны сыроделов, винолюбов и победившего космополитизма с еле заметным привкусом 68-го года. Ещё...

Долгожданное лето-2004 наконец накатило огульной волной, и раскрепостило мои тайные чаяния, что скрывались под корой нестерпимого гнета учебы и летней сессии. Я закончил-таки второй курс своего нелюбимого, но полезного института, и, пробухав и протусив непонятно где и как первые две недели лета, решил всё же устроиться на свою первую в жизни работу, а точнее подработку на летний период. Захотелось самостоятельности, хоть никто к этому и не подталкивал — родители по мере возможностей потакали мне во всех моих замутах, и лишь моя идеальная совесть, взращённая ими, не давала мне пуститься во все тяжкие. В то лето цветок жизни моих родителей свился наконец в малопрочную завязь, и он приступил к обдумыванию проблемы своего трудоустройства на лето. Минут 5 пораскинув мозгами, я решил, что париться два месяца в пыльной и душной Москве — бесперспективное для отдыха занятие, и двинул на свою историческую родину — в восточную часть всеми любимого Подмосковья, чтобы по вечерам после трудового будня предаваться гедонистским занятиям на свежем воздухе. Там, на месте, выбирать место работы долго не пришлось, ибо выбора не было вовсе — я подал заявку, и меня взяли сезонным разнорабочим на предприятие, конструирующее и испытывающее диагностические аппараты для нефте- и газопроводов. Ещё...