В Италии подобный музей был бы невозможен, там по-традиции перед Новым годом люди выбрасывают из окон старые и ненужные вещи. Русский же человек (особенно если у него имеется хотя бы малюсенькое советское прошлое) предпочитает не выбрасывать ничего, пока оно само не сгниёт в труху или не проржавеет насквозь. И благодаря этому инстинкту накопительства мы имеем возможность полюбоваться обширнейшей коллекцией Музея индустриальной культуры. Хотя на музей это собрание похоже меньше всего. Гараж, чердак, сарай, антресоль, дача, квартира бабушки... Куда ещё люди запихивают старые ненужные вещи, которые по какой-то причине жалко выкинуть? Ещё...

Прошедший ноябрь оказался очень плодовит на новые музеи. В течение пары недель открылись Еврейский музей и центр толерантности (отчасти к его открытию я писал пост про право на ненависть), Музей 60-х и Московский музей дизайна параллельно с Музеем экранной культуры. Начать культпоход мы решили с самого интересного. Ещё...

— Держи, это русские деньги, просто на память.

— Оу, спасибо! А сколько это в евро!?

Продрав глаза и расправив кости, мы нырнули в душную ночь, ещё державшую оборону от прорывающегося с востока солнца. Оно уже где то рядом, над Аравийским полуостровом, еще чуть-чуть и мы услышим грохот разрывающихся снарядов. Но пока еще темно, и всполохи взрывов не озаряют мутное ночное небо. Есть время собраться с мыслями, хотя в голове вертится всего одно решение по поводу дальнейших действий: мы ехали сюда ради океана, значит и нужно искать дорогу на побережье. Подросток на «тук-туке» за пару минут добросил нас к месту назначения, заломив цену в четыре раза больше общепринятой, как мы узнали впоследствии. С одной стороны улицы, на которой он нас высадил, сгрудились малоэтажные дома, с другой зияла пустота. Шума прибоя не было слышно, отчего я и спросил парня, где, собственно, океан, к которому он нас и должен был привезти.

— Океан? Да вот же, там!

Он махнул рукой в сторону пустоты, где небо уже начинало из черного становиться темно-синим. Так я впервые увидел Индийский океан, чуть более тёмный, чем небо, ещё только  начавшее светлеть. Солнце стремглав врывалось в спящую землю, снося всё на своем пути, не оставляя ни капли тени в своем походе к зениту. Ещё...

— Эй, мистер, возьми бананы! Очень хорошие! 300 шиллингов!

— Нет, не надо...

— Возьми! Мне нужно кормить детей!

— Мне жаль, но не нужны бананы...

— Все люди одинаковые! Если отрубить руку у тебя и у меня, кровь будет все равно красная!

— Да я не нацист, мне просто не нужны бананы!

Чем отличался Йонас от остальных африканцев, так это живым интересом ко всему происходящему, явным стремлением показать нам, что африканцы вовсе не такие, за кого их принимают в остальном мире. Ещё...

— Когда-нибудь все чёрные люди объединятся!
— Все чёрные — братья! Хьюи Ньютон!
— Да! Мы объединимся и подымем из пепла чёрный континент!
— ДА! Большая, великая чёрная революция!
— Завтра, чуваки, завтра…

Если в 6 вечера сесть в самолет и двинуть со скоростью около 1000 км/ч в сторону экватора, то в 3 часа ночи вы будете топтаться у дверей практически безлюдного аэропорта и перед вами будет лежать вся Африка: с её львами-крокодилами, душками-лентяями неграми, мясными блюдами и похуизмом, прописанным в национальной политике любой страны чёрного континента. Ещё...

XXI век — век лентяев. Фотографирование никогда не стало бы настолько популярным занятием, если бы не изобрели цифровые фотоаппараты. Морока с плёнками, проявками и неизвестностью результата определённо останавливала многих. Сейчас зеркальный фотоаппарат не роскошь, у каждого второго жижиста есть какой-нибудь Canon/Nikon/Sony и шляясь по городу или приходя на пьянку, они постоянно что-то снимают. Кто-то практикуется, развивается и растёт, кто-то на автоматических настройках ослепляет вспышкой всё живое. И с каждым днём количество свободного места на хардах у фотографов сокращается под натиском объёмного фотоархива. Тут становится вопрос, что делать с фотографиями? Снимать «для себя» это онанизм — фотографии должны видеть люди. Когда фотографы это понимают, то они заводят себе жж, аккаунт на flickr'е или каком-нибудь фотосайте и там выкладывают кучу своих «неожиданно удачных» работ, вызывая волны холиварных войн Canon vs. Nikon и продолжительные задротские базары «ужасная зернистость», «ногу обрезал», «композиция плохая», «пересвет неба», «мне не нравится». Будем честными, это в целом тоже нахуй никому не интересно. А некоторые люди решают зарабатывать на своих фотографиях, о них мы и поговорим. Ещё...

Современное искусство — оно часто такое экспрессивное!
На него лучше не смотреть, если состояние депрессивное.
(Девочки не хотят «Пусть Все Сосут!»)

Я припоминаю первую Московскую биеннале современного искусства в 2005 году и впечатление о ней у меня осталось самое положительное. В 2007 году, в строящейся башне «Федерация» на второй биеннале я уже испытывал недоумение и скуку. Заходя на «Винзавод» или в галерею «Гараж» сегодня, я заранее готов зевать и изливать потоки желчи. Мне одному кажется, что современное искусство перестало ставить перед собой какие-либо цели, кроме заработка денег?

Искусство всегда было поводом бесконечных споров. Вкусы у всех разные и о них спорить всё-таки интереснее всего. Я не оканчивал искусствоведческих и культурологических факультетов, не обладаю углублёнными познаниями в этой области, не умею часами любоваться статичными картинами,  не ношу берет, французские  усики и шарф через плечо, и при всём этом я уверен, что никто не должен учиться понимать красоту. Искусство должно быть понятно интуитивно.

Весь нижеследующий текст может охарактеризовать меня не в лучшем свете, но это всего лишь точка зрения и я буду рад её оспорить. Предметом спора выступит современное искусство. Ещё...

Оказался на днях по работе около Центра Международной Торговли, что на Краснопресненской набережной. Когда освободился, решил немного пофотографировать в окрестностях, на работу возвращаться не хотелось, день выдался погожий. Около гостиницы Crowne Plaza привлёк моё внимание шарообразный фонтан, такой же как в Киеве перед Национальной музыкальной академии имени Чайковского. Стал я его фотографировать со всех сторон, играться с выдержкой, то сё, слышу краем уха чьё-то возмущённое бормотание: «Молодой человек, у нас запрещено фотографировать.» Не обращаю внимания, наученный опытом, делаю вид что сильно увлечён происходящим, продолжаю снимать, памятуя о том, что для начала стоит снять всё, что надо, а потом вступать в споры, иначе есть шанс до фотографирования так и не дойти. Делаю ещё с десяток кадров, голос приближается ко мне, повторяя, как мантру, свой запрет. Только когда рядом с моим ухом отчётливо и громко вновь раздаётся обращение «Молодой человек!», я оборачиваюсь с заготовленным удивлением на физиономии и интересуюсь, что от меня требуется. Меня попросили перестать фотографировать, мотивируя это совершенно идиотским замечанием, якобы на территории гостиницы съёмка запрещена. Я сменил выражение лица на заготовку №2 Презрение, сказал «Да мне больше и не надо» и удалился, потому что в действительности мне больше не было нужно. В тот момент я понимал насколько неправомерна просьба охранника, но не мог осадить его знанием своих прав с отсылками на соответствующие статьи и пункты нормативных актов и законов. Придя в редакцию, первым делом решил заполнить этот пробел в своём правовом образовании. Ещё...