— Держи, это русские деньги, просто на память.

— Оу, спасибо! А сколько это в евро!?

Продрав глаза и расправив кости, мы нырнули в душную ночь, ещё державшую оборону от прорывающегося с востока солнца. Оно уже где то рядом, над Аравийским полуостровом, еще чуть-чуть и мы услышим грохот разрывающихся снарядов. Но пока еще темно, и всполохи взрывов не озаряют мутное ночное небо. Есть время собраться с мыслями, хотя в голове вертится всего одно решение по поводу дальнейших действий: мы ехали сюда ради океана, значит и нужно искать дорогу на побережье. Подросток на «тук-туке» за пару минут добросил нас к месту назначения, заломив цену в четыре раза больше общепринятой, как мы узнали впоследствии. С одной стороны улицы, на которой он нас высадил, сгрудились малоэтажные дома, с другой зияла пустота. Шума прибоя не было слышно, отчего я и спросил парня, где, собственно, океан, к которому он нас и должен был привезти.

— Океан? Да вот же, там!

Он махнул рукой в сторону пустоты, где небо уже начинало из черного становиться темно-синим. Так я впервые увидел Индийский океан, чуть более тёмный, чем небо, ещё только  начавшее светлеть. Солнце стремглав врывалось в спящую землю, снося всё на своем пути, не оставляя ни капли тени в своем походе к зениту.

Облака над горизонтом казались ненастоящими — настолько низко к воде они висели, и восходящее солнце, подсвечивая снизу, контрастно выделяло их белизну на фоне пока ещё тёмного неба. Аляповато нарисованные декорации провинциального театра, но мастер не скупился на гуашь. Небо багровело у самой воды, постепенно розовея и наконец снова возвращалось в черноту, если совсем задрать голову. Такие стремительные рассветы я видел на Кубе. Стоит только подумать о том, что уже начался новый день, как солнце, в подтверждение твоих мыслей, уже вовсю лупит огненными хлыстами по твоему сонному лицу, украшенному туповатой утренней гримасой.

С первыми отблесками солнечных лучей в окнах домов мы шли вдоль береговой линии, стараясь не наступать на многочисленных крабов, деловито снующих под ногами. Толком не зная в какую сторону двигаться, мы решили найти хоть какой-нибудь отель, чтобы просто перевести дух. На пляже и улицах было безлюдно, лишь несколько рыбаков возились со своими лодками, приколотыми в заросшей заводи, в которую не пробивались волны, задыхаясь в буйной подводной растительности.

Моя рубашка стала мокрой, стоило мне пройтись от автобуса до такси. Покрытая заметным слоем дорожной пыли, в которой мы буквально купались в саванне, за минуты пропитавшись потом, она стала похожа на кусок мешковины. Я же, вконец измотанный, в этом бомжовском одеянии с надеждой смотрел на ещё закрытые двери прибрежных домов, проклиная себя за самоуверенность. Я не сомневался, что стоит нам только приехать на океанский берег, как мы тут же ослепнем от неоновых вывесок отелей, хостелов, апартаментов, магазинов и сувенирных лавок. Из всего великолепия, что нарисовал мой воспаленный мозг, в наличии были лишь пара замшелых магазинов непонятной направленности, пара ресторанчиков и один хостел, по виду напоминавший тюрьму или больницу. Мне на момент показалось, что мы ошиблись направлением, покупая билеты на автобус.  

7 утра, на улицах появляются школьники и немногочисленные взрослые, спешащие по делам. Наконец, мы встретили праздно шатающегося парня:

— Не подскажешь отель подешевле?

— Да вот же, за поворотом.

В проулке, куда он указал, виднелась вывеска. По виду место обшарпанное, но нам уже не до капризов. Мило оформленный холл отеля вселил в нас надежду, что мы сможем наконец принять душ и выспаться. Бодрого вида босоногий дед с ведром и тряпкой в руках проводил нас к номеру:

— Может у вас тут прибрать?

Я право задумался, стоит ли прибираться? Волосы на подушках, какой-то мелкий мусор и мертвые насекомые, которыми был усеян пол… Расшатанные оконные рамы, дверь хуже чем в общаге моего ВУЗа, такой же общий душ на пару комнат, туалет с плохо работающим сливом. Та палатка в Масаи-мара показалась мне царскими палатами по сравнению с этой бетонной клеткой, окна которой, правда, выходили на океан. Какие-то хорваты жили уже неделю в этом клоповнике. Что они ваще тут блять делали столько времени?! Железные люди или явные извращенцы. Апофеозом стали деревянные «вьетнамки», которые нам заботливо предоставил дикий дед.

Приняв душ и расплатившись (всего лишь двадцатка долларов за возможность лицезреть африканскую непритязательность в быту и холодный душ), мы отправились на такси в «дорогой» район, где отели стоят, по словам местных, баснословных денег. Решив больше не экономить, мы сняли огромный номер в отеле с тремя бассейнами, шведским столом и грамотным персоналом, который драил этот райский уголок круглые сутки, отчего казалось, что даже недозрелые кокосы падают именно туда, где они будут эротично дополнять и без того приторную обстановку этого фешенебельного итальянского постоялого двора. Вездесущие итальяшки, только здесь я вам рад! Сидя на шезлонге и всматриваясь в едва заметную линию, по которой океан граничит с небом, я подсчитывал в уме на сколько нас наебали утром в том притоне. Если за экскурсию в ад с тебя дерут двадцатку, а за пропуск в рай просят полтинник… Похожий на телепроповедника парень на «ресепшн» содрал с нас раза в 4 больше! Тот ужасный дед-поломойка еще и ожидал чаевые. Ангел смерти дерет с вас последнее, ваша золотая цепочка с крестиком, почему нет? Ему надо кормить внуков и детей. Охранник пляжа, в фашистском шлеме (я не шучу) и с деревянной дубинкой пытался отгадать по незнакомому ему говору наше происхождение. Британцев и итальянцев он узнает сразу.

С купанием в теплых водах нам не особо повезло. Дело в том, что мы попали как раз в сезон цветения каких-то водорослей, листья которых — один в один как ивовые листочки в подмосковных прудах — усеивали пляж и прилегающие территории. Они большими скоплениями качаются на волнах, будто нефтяные пятна, оставляя купальщикам лишь небольшие пространства чистой воды. Но по мне уж лучше естественный мусор, чем мазутные сгустки, туалетная бумага и другое говно, в которое можно вляпаться рожей, вынырнув с глубины в бухте какого-нибудь портового города. Да и ко всему прочему в воду я больше одного раза не залезал, ибо обгорел чуть ли не до волдырей в первые десять минут, после того как отправился гулять по пляжу. Не помог даже крем с космическим уровнем защиты. Такой используют космонавты, когда выходят в открытый космос в одних трусах, проиграв желание в карты. Моя северная кожа не выдерживала этой испепеляющей радиации. Вид у меня был тот еще…

Напомаженный плотным слоем крема, я брел вдоль береговой линии, стараясь понять то место, куда попал. В разгар дня по пляжу шатались всевозможные торговцы лабудой, выцепляя туристов и впаривая им продукт. Много и таких, кто шатается просто так ради развлечения, лишь по возможности вырубая профит с туристов, судя по всему, вырубая по малу и очень редко. Любого иностранца, что выходит на пляж первый раз, местные имеют шанс развести на деньги лишь в первые полчаса, пока турист не освоился и не понял что к чему. Так нам впарили какого-то деревянного слона, топорно вырезанного из куска тика. Продавец долго объяснял, предъявляя мозолистые руки, как сложно прожить в Африке и прокормить семью из четырех человек, забыв правда, что не далее как пять минут назад поведал, что он не женат и просто тусуется с друзьями по пляжу. Детское вранье как лишнее подтверждение их природной наивности. Даже сейчас не проблема выменять Берег Слоновой Кости за три зеркальца. Да, все беды черного континента из-за белых варваров, пришедших с севера.

Вскоре становится ясно, что всё ваше душевное общение с местными, о чем бы вы с ними  ни говорили, как долго бы не общались сводится к одному — желанию поиметь с вас доход. Беседы об интернационале, о холодной России и увлекательном сафари, об Обаме, Путине, Медведеве, военных самолётах, музыке, о бытовых заморочках и трудном детстве — способ добычи денег. Быть может в какой-то мере я и был им интересен как собеседник, но эта незначительная мелочь, а именно попытки поиметь с меня хоть что-то, дико напрягала меня, и я закрывался, отвечая порой довольно грубо. В конце концов я оставил попытки подружиться с кем то из местных, используя их наив лишь для практики своего хромого английского. Мы прикупили ещё какую-то деревянную хуйню, и пару монет я отдал просто так. Грабить тебя никто не станет, просто будут упрашивать насмерть, приводя всё новые и новые доводы, чтобы ты наконец купил, согласился на сомнительную экскурсию или просто заплатил, лишь бы тебя оставили в покое.

По истечению первого дня стало ясно, что просто валяться на шезлонге и купаться в море дико скучно. Это был первый опыт пляжного отдыха и, надеюсь, последний. Мы решили поплавать с маской, и для пущей экзотики нанять местную лодку, грубо сколоченную из пальм и говна. Вместо парусов на этих галерах используется отрез штопаной ткани. Так мы повстречали капитана Оми. Точнее он нас сам нашёл, прикопавшись к нам, пока мы прохлаждались на местном «бродвее» — достаточно длинном пирсе, уходящем далеко за линию прибоя.

Почти все местные, кто имеет лодку, гордо именуют себя «капитанами». Капитан Джон, Капитан Майк, Капитан такой-то… Капитан посадит вас в своё судно и отвезет прямо в лапы вашей мечте, покажет рифы, свозит на остров, накормит омарами и споёт песню под аккомпанемент африканских барабанов. Весь день вы будете купаться, нырять с маской, смотреть на диковинных рыб и осьминогов, есть фрукты, пить «фреши», негры в белых смокингах будут внимать каждому вашему капризу, и нет границ фантазиям! Вы заплатите за это долларов сто, счастье так дёшево на чёрном континенте! Описание услуг похожи на древние африканские легенды, правды в них примерно столько же как и любой другой легенде. Да, он посадит вас на корму протекающей лодки, обрезанной пластиковой бутылкой он будет вычерпывать воду, лодку при этом будет кидать на волнах, мачта будет скрипеть, а парус трещать по швам. Вас привезут на место, выдадут нещадно используемую вот уже лет десять китайскую маску и трубку с растрескавшимся загубником, покажут в водной толще какой-то камень и скажут плыть еще метров 30 к такому же. Вы нырнете, и пока маска не наполнится водой, сможете рассмотреть рыбу-шар, рыбу-попугая и еще каких-нибудь невнятных мальков. Морские ежи и звёзды, вы же мечтали их увидеть? А морские огурцы?

Остров! Ах да, остров! Скорее всего вам не повезет и прилив будет особенно сильным, таким, что остров так и не покажется над водой, соответственно ваш экзотический обед из морепродуктов под африканские барабаны откладывается на неопределенный срок. Но фирма держит марку — как особо ценный клиент вы будете приглашены в гости к рыбакам, прямо в деревню. Да-да, эти вязанные пальмовые шалаши на берегу не что иное как их домики. Вас ждут к вечеру, не сомневайтесь, всё будет готово! Но одна незадача, вы же можете дать пару тысяч шиллингов в долг? Вас же не смутит, что буквально вчера вы заплатили ему три тысячи за все те удовольствия, что он вам пообещал? Вы же друзья! Вы что, не даете друзьям в долг? Речь идет о пятидесяти баксах, да ладно вам! Он сразу же вам отдаст деньги, как только вы придете на ужин, а пока ему надо купить омаров и овощи. Тот самый экзотический ужин! А про песни и барабаны уже все забыли…

— Итальянцы скупили все земли в округе, наши земли. Застроили их отелями и апартаментами, и мы у них работает. It’s ok, live is live.

Капитан Оми почему-то показался нам серьезным человеком. Из предложенных на выбор катера и деревянной рыбацкой лодки мы выбрали лодку, как и собирались. Мне хотелось поплавать на этом чуде, на катерах я плавал, а вот на парусной яхте ни разу. Оми деловито внёс наши имена в засаленную тетрадку, написав напротив них сумму задатка. Всё серьезно, завтра в 9 он ждет нас на берегу, и не опаздывать!

Вечером мы отправились в самый дорогой местный ресторан «Баобаб» с уютной верандой и видом на океан и собственно на баобаб, в честь которого ресторан и назван. Огромное дерево держит африканское небо, ствол у основания не обхватить. Плотная, по податливая любому ножу кора испещрена африканским слэнгом и любовными признаниями. Чуть левее, если смотреть прямо на восток — местный стадион, над которым повисло облако пыли. Местные играют в футбол. Есть даже болельщики, которые облепили придорожные бетонные отбойники и участливо наблюдают. Мы в самом центре этой деревни. В Малинди много мусульман, они сильно контрастируют своими аккуратными хиджабами и халатами на фоне африканского шика простого христианского населения, проживающего здесь. Создалось впечатление, что мусульмане более финансово обеспечены, в виду большей самоорганизованности, которая никак не может не сказываться на предпринимательских качествах. По рассказам местных, межрелигиозной вражды среди жителей нет, впрочем Оми отзывался о «муслимах» немного принебережительно, судя по всему из зависти. В то время как обычные босоногие парни вроде него швартуют лодки по утру, выгружая «благоухающий» улов, люди в светлых одеяниях до пят неслышно произносят сунны, сидя на песке и перебирая чётки.

Ужин в самом дорогом ресторане обошелся в баснословные по местным меркам двадцать баксов. Кормили там действительно заебись, как и подобает всем фешенебельным ресторанам. Когда тебе приносят большой стейк под вкусным соусом, с запеченным картофелем и овощами, плюс ко всему ты уже подогрет местным пивом (даже африканское пиво лучше любого российского бренда, за исключением старого «Жигулевского»), когда под боком у тебя всё-таки плещется океан и в лицо тебе дует свежий соленый ветер, любая жопа мира покажется тебе раем на земле. Для полной ассимиляции и пробуждения в душе желания остаться тут навсегда, африканские боги погасили Солнце и взгромоздили на небо огромную серебряную Луну, свет которой заливает белый песок, отражается в океане и подсвечивает стилизованные под местный колорит отели с соломенными крышами.

Прилив  в разгаре. Мощные волны набегают на берег, выбрасывая копны водорослей и россыпи ракушек вперемешку с обломками кораллов. Ветер хоть и сносит с ног, забивая песком глаза, но разгоняет духоту, повисшую над остывающим пляжем. Десятки лодок, которые окоченевшими трупами валялись на берегу под полуденным солнцем, теперь, оживленные наступающей водой, беснуются метрах в тридцати от новой линии прибоя. Африканское полнолуние — это тот самый камешек на чашу весов в сторону путешествия к экватору, ради которого стоит терпеть духоту экваториального ноября.

Под лунным светом по пляжу все ещё бродят местные, срубая удачу перед сном. Всё то же самое — дружеская беседа и в конце деловое предложение. В этот раз, после получасового взаимного рассказа от трудностях бытия, мне предложили шоколадную плитку гашиша за пятьдесят евро. Гашиш точно свел бы меня с ума. К тому же, зная местные нравы, стоит отказываться от слишком заманчивых предложений. Можно только догадываться, чей навоз ты нахлобучишь на тлеющий окурок и затем втянешь в себя. Но это меня не остановило бы, не проколись продавец в своих россказнях.

— Сегодня утром я продал точно такую же одному британцу из твоего отеля, очень хороший гашиш, ему очень понравилось.

Я не припомнил никого из отеля, похожего на описание. Это и было последней каплей. Я рассказал парню сколько стоит его товар в моем городе и распрощался. Он проводил меня до двери, удивляясь почему же я тогда не беру эту «шоколадку».

Капитан Оми суетливо носился вдоль пляжа, забегая то в магазин, то просто кому-то в дом, добывая необходимое снаряжение для нашего заплыва. Его помощники уже развернули парус и готовы были сматывать якорь, мы стояли на берегу готовые к свершениям и ждали, когда уже этот оголтелый кениец набегается и займет свое капитанское место. Через полчаса мы таки тронулись в путь, хоть и сложно назвать «путем» те триста метров, что мы отплыли от берега. Я сидел на корме и клял себя за то, что не выложил паспорта и запас денег из рюкзака, которые теперь запросто могли оказаться в воде. Лодку прилично болтало на волнах, которые разбиваясь о борт, окатывали нас прохладным душем из соленых брызг. В итоге, мы зависли над какими то камнями и Оми вручил мне потрепанную маску и трубку с потрескавшимся загубником. Такую же, только розовую, получила и моя жена, уже немного позеленевшая от морской болезни. У неё так и не вышло обрести всю красоту кенийского подводного мира. Нам пришлось вернуться и высадить ее. Так мы выяснили, что ей никогда не стать капитаном корабля. У меня же были все шансы.

Будете на кенийском побережье — не тратьте время на снорклинг. Ничего особенного. Лучше сэкономьте на этом, и возьмите в суточное пользование убитую и протекающую рыбацкую лодку, чтобы просто рассекать по водной глади. Лично мне очень понравилось держать в руках расшатанный руль, направлять лодку по ветру в лоб волнам, так, что её подбрасывало на гребне, в то время как команда управлялась с парусом. Почувствуй себя сомалийским пиратом! Одурманенный драйвом управления этой «яхтой», я позабыл о наёбке, которую учинил Оми. Не было никакого острова и омаров:

— Остров накрыло приливом, понимаешь? А улов был слишком мал, очень плохие омары. Но я приглашаю вас на ужин. Будут омары на гриле по-кенийски, да! Только дай мне пару штук, чтобы я купил омаров и фрукты, завтра же утром я верну их тебе, продав следующий ночной улов.

Вдоволь накатавшись и окончательно опалив всё тело, я направил лодку к берегу. Местным приглянулась моя кепка:

— New Balance? Что это за фирма?

— Да какая разница… Всё сделано в Китае.

Оми тут же предложил после морского похода отправится к его тётке, которая как раз приторговывает китайским шмотьем из гуманитарных подачек.

— Тебе же нужны новые шорты, кроссовки? Рубашки, джинсы — всё что захочешь и очень дёшево! Она привозит это из Танзании, катается туда каждую неделю.

Кроссовки к тому моменту уже не напоминали своим запахом деревенское утро в подмосковной глуши, и я, само собой, отказался так и оставшись не у дел в своих выцветших шортах и футболке. Я смутно помнил, что до Домодедово добирался будучи облаченный в куртку и джинсы. Мне казалось, что зима — это миф, которым пугают африканских детей.

— Сюда присылают много одежды из Европы. Поношенной, но вполне пригодной. И власти вместо того, чтобы раздавать её бесплатно, продают её нам!

Оми скорчил обиженную и полную ярости гримасу, давая понять что капитализм не дремлет даже здесь. Особенно здесь! Если бы шмотьё и еду раздавали абсолютно бесплатно, боюсь что даже Оми ленился бы шариться по пляжу в поисках заработка. Африка, и без того непричесанная, опустилась бы в пучину хаоса и кровопролитий, не будь связана крепкой цепью насаждаемого христианства и необходимостью хоть как-то искать хоть какое-то пропитание. Им было бы лень сидеть в засаде на буйволов и бегемотов, ведь проще навестить соседнее село и раздобыть человечины. Мне кажется, это и есть естественная причина ранее процветавшего местами каннибализма — легкодоступность добычи и отсутствие морали в животном мире. Побеги морали в неокрепшем мозгу вытаптывались напрочь вудуистскими толкованиями, и человек еще оставался тем, кем зародился в этих лесах. Потом уже ислам и христанство указали африканцам недостижимые цели, на пути к которым они стараются походить на нас, на животном уровне проклиная свою участь.

Вечером мы решили напиться. Каково оно, сидеть в неадеквате на пустынном пляже и при свете луны заливать в себя виски? Вечеринка из двоих человек все же переместилась в номер из-за нежданного штиля, который вмиг взбил прозрачный воздух, наполненный морской солью, в мутную взвесь влажного марева. В номере был кондиционер и спорт-канал. Играли «Челси» и наши «красно-белые». По ходу матча я всё больше опускался в пьяное забытье, и даже возможность ночной прогулки вдоль берега не выманили меня из конуры. Матч закончился и в каком-то диком и тяжёлом хмельном угаре я завалился спать, предварительно заземлившись о каменный пол, чтобы сбить «вертолеты». Пытаясь успокоить сердцебиение и уснуть, я подсчитывал в уме сколько в граммах я употребил? Бутылка была 375 мл, соответственно около 200-250 грамм дешевого виски было во мне. «Отчего же тогда мне так хуево? Пил и побольше!» — наверное подумал я и провалился в бездну бредовых сновидений.

Утром я еле заставил съесть себя омлет и пару кусков бекона, то и дело пугаясь рвотных позывов. Перспектива наблевать посреди ресторана и с утра испортить день пожилым итальянкам и их альфонсам меня не особо прельщала. Результатом долгих мыслительных терзаний был один гениальный вывод о причине моего удручающего состояния, я смешал алкоголь (и без того дешёвый) с таблетками от малярии и получил то, что получил. В этот же день мы срулили из отеля в аппартаменты с кухней, где пришлось самостоятельно готовить и варить кофе, что сойдет скорее за плюс, в стране-экспортере кофейных зёрен в кафешках подают исключительно «Нескафе», как я уже упоминал, и лишь в Найроби мы находили достойный кофе за «бешеные» 2 евро. Теперь же микроскопическая гейзерная кофеварка обеспечивала меня кофеином ровно тогда, когда мне хотелось. Полкило тех зёрен, что в москве стоят в районе «штуки», в местном супермаркете мы урвали за две сотни рублей.

В оставшиеся дни мы гуляли по деревне и пляжу, всё также осаждаемые местными. Многие нас узнавали, и сразу обращались по имени, и в знак дружбы по-прежнему клянчили деньги. Мне уже не терпелось свалить отсюда, и я клял себя, что отвёл под пляжный отдых такое количество времени. Впрочем, в национальные парки меня тоже особо уже не тянуло. Сейчас я лишь корю себя за то, что не напросился к рыбакам, когда те отчаливали в ночь за уловом. На своих разъебаных лодках они скрывались за волнами в лучах заката, и появлялись на берегу уже утром. Пойманных омаров они сдают перекупщикам, а то, что не удается продать, носят по пляжу, пугая европейских старух «октопусами» и прочими гадами, которые под полуденным солнцем выглядят удручающе-безжизненно, напоминая собой огромный комок неведомо откуда взявшейся слизи. Кое-кто подносил туристам акульи челюсти.

Проститутки-мужчины. Я догадывался, что они существуют, и даже слышал душещипательные истории московских стриптизеров, о том как им трудно обслуживать престарелых дам, все ещё жаждущих плотских удовольствий. Местные парни, что посимпатичней, менее брезгливы в отношении обрюзгшего женского тела и с радостью нанимаются компаньонами к приезжим бабулям. Демонстрацию своих способностей и физических параметров они устраивают здесь же, на пляже, выкручивая кульбиты, отжимаясь от пола и творя прочие бесчинства в процессе презентации. Те, кому повезло, получают возможность пожить как «белые люди» в отеле подобном тому, где обитали мы. Ничуть не стесняясь своей профессии, они приходили к завтраку, держа под руку своих стареющих работодателей. Всё отлично, никаких косых взглядов, удовольствия в обмен на деньги. Лишь изредка возникала путаница с охраной, когда бравые парни в фашистских касках не пропускали на территорию своих же соплеменников, принимая тех за шарлатанов. «Да это не посетитель! Он живет здесь вместе со мной! Его пребывание оплачено! Пустите сейчас же!» — у престарелых итальянок нервы ни к черту. Иногда нервы сдавали и у нас…

— Алекс, мне надо кормить семью.

— Я помню, Майк, ты уже говорил…

— Ты можешь сделать меня счастливым, Алекс!

— Я не могу сделать ВСЕХ счастливыми, Майк…

— Хотите, я принесу омаров?

— Нет, Майк, спасибо.

— А вы уже были в Марин-парке? (коралловый риф неподалеку от деревни)

— Да, были, Майк, спасибо.

— Алекс, сколько стоят твои кроссовки?

— Ммм… не знаю.

— Они совсем старые! Ты наверняка их выкинешь по приезду в Россию. Не выкидывай, отдай лучше мне!

— Нет, Майк, они почти новые.

— Алекс, у меня четверо детей. Давай я покатаю вас на лодке?

— Майк, уясни одну вещь! Нам ничего от тебя не нужно! Ясно!?

— Да, ясно. Ну конечно! На самом деле у меня миллион евро на счете в банке, да! Прощай, Алекс!

Обиженный Майк сваливает куда-то в кусты, скрывается из виду. На следующий день мы друг друга избегаем, встречаясь на пляже.

Я был рад отъезду. Мне нужно было убедиться, что пляжный отдых не для меня, и я в этом окончательно убедился. Впрочем, я неплохо расслабился. Прибыв в Найроби около 5 утра, мы без особых проблем сняли комнату в каком-то клоповнике недалеко от автобусной станции, немного поспали и отправились гулять по городу, который своей суетой в районе вокзала и общей захламленностью напоминает Москву. Вспомнить о Москве также заставляет показная прилизанность центра, в тени которого творится лютый тараканий пиздец автовокзала, описанный ранее. Но в целом неплохой город, с опрятными людьми и неплохими забегаловками, проспектами и парками. Впрочем, жить в нем я бы не хотел, и делать там по сути нечего.

Аэропорт снова был полон мусульманскими паломниками. Найроби — удобный пункт пересадки по пути в арабский регион для всей центральной и западной африки. Довольно интересно было торчать в зале ожидания, рассматривая национальные наряды африканских народов, представители которых, замотанные в разноцветные полотнища и строгие кафтаны, деловито сновали по залу. Много и обычного вида офисных работников, которые неимоверными трудами либо засчет связей получили пропуск в белый мир, и теперь ожидают рейсы в сторону шенгенской зоны. Всё это великолепие разбавлено еще и паломниками, нагота которых простецки прикрыта огромными вафельными полотенцами.

Мне понравилась Африка, хоть Кения мало похожа на то, что показывают в фильмах BBC о гуманитарных катастрофах. Возможно, в конголезских джунглях я бы забился под корягу в первый же день пребывания, а в Сомали побоялся бы перешагнуть за территорию отеля (если они там есть). Так или иначе, сравнить Кению с остальной Африкой можно единственным возможным путем — двинуть в самое сердце чёрного континента, забыв все страхи и предоставить себя истерзанной удаче. Возможно, когда-нибудь мне это удастся. Я сохранил телефон Йонаса на тот случай, если вдруг решу стать альфа-самцом в обезьяньей стае в дышащих влагой ганских лесах. Наточил клыки и вперёд...

P.S. В конце, ради практической пользы, приведу все траты на человека за все 2 недели, что мы провели в Кении:

Авиабилеты Egypt Air — чуть больше 15000 р. (можно взять дешевле, если потрудиться сделать это месяца за 2-3 до поездки)

Виза — около 600 р. ($20), ставится по прилёту. При себе желательно (иногда спрашивают, но не обязательно) иметь контакты отеля или встречающего лица. Миграционная карта заполняется вами на месте, и через 20 минут вы в Африке.

Гид с транспортом — за $150 в день с человека мы получили в компаньоны опытного Йонаса, который провез нас по всем укромным уголкам Масаи-Мара на минивэне с убирающейся крышей. В цену также входит питание без изысков, простенький отель (всё же с горячей водой, а это в Масаи-Мара уже роскошь), все передвижения и входы в парк (ок. 60-80$ в сутки), итого за 4 дня сафари по двум паркам было отдано около 18000 рублей, это самая большая статья расходов, но оно того стоит, поверьте. Но помните: сафари как охота, сегодня ты увидел всё (как повезло нам), а завтра — ничего. Зависит это как от гида, который знает обычные места появления редких животных, так и просто от удачи. При выборе гида поинтересуйтесь по поводу машины, в парке встречали унылых людей на обычных «тойотах», которые наблюдали за животными из окна автомобиля, причем издалека — на обычной легковушке там можно только по дорогам проехать, и то не по всем. А это номер Йонаса, пишите ему смски на английском: +254722635372 (Jones)

Дорога — автобусов довольно много, во все края. Помимо них есть «матату» — что-то типа маршрутного такси, стоят недорого. Местный колорит — бесплатно.

Отели —  в Найроби куча отелей на ночь (на большее там оставаться нет смысла) стоимотью $20-30 за ночь за номер. В окрестностях нац.парков думаю тоже можно найти место для ночлега примерно за ту же сумму. На территориях самих парков есть только очень дорогие отели от $150-200 за ночь. Отель в Малинди, тот что 4 звезды и всякое такое, стоил $60 номер за ночь, затем были найдены аппартаменты подешевле за $40.

Питание — дёшево, ужин на двоих с напитками рублей 500-600, как в Малинди так и в Найроби, и это в заведениях поприличней. 

Здоровье — если едете в малярийные регионы, то запаситесь Malarone или Malanil для профилактики, и если совсем боитесь Coartem на случай, если всё таки заболели. И то и другое в России, как в самом передовом и развитом государстве на Земле, где новорожденным делаются супер-прививки даже от СПИДа и вольнодумства, эти буржуйские препараты не продаются. В Масаи-Мара, в горах, в Найроби малярии нет, а в Малинди запросто можно подхватить, причем комары кусают незаметно, по утру лишь обнаружите красные пятнышки на коже. Не паникуйте, если температура при этом ниже 40. Если 40 и выше — паникуйте блять!!! Болезнь очень даже смертельна, иногда «внезапно смертельна». Как и жёлтая лихорадка, но заразиться ей в Кении очень сложно. Прививку под лопатку делают на Кузнецком мосту, 300 рублей стоит. Сделай, покройся пятнами ненадолго и можешь спать спокойно целых 10 лет, и ездить хоть в Судан.

Это всё. В сумме я потратил около 50 тысяч.